Идея «Новороссии» — героический мундир для трусов и обывателей России. Власть всё ещё боится «русского Майдана»? Напрасно. Для Майдана нужен другой народ.

Товарищ пишет: «У нас тут все просто помешались. Теперь я начинаю понимать, как немцы стали нацистами. У меня ближайший товарищ, с которым я выпивал лет пятнадцать и катался на мотоциклах, перестал со мной общаться, когда я просто усомнился в том, что в Киеве есть фашисты. Другой знакомый, работая в каком-то госучреждении, идя по коридору и услышав, как женщины-чиновницы обсуждают Украину и сомневаются, что там фашисты (только сомневаются!), врезал 58 летней тётке по лицу вот прямо в корридоре при всех».

О массовом помешательстве российских обывателей на украинской теме, а точнее — о повальном антиукраинском психозе в России, написано немало. Наши простые души уверены, что они выручили жителей Крыма, так как иначе бы их перерезали «нацисты-бандеровцы», а теперь очень хотят помочь «братьям с Донбасса». Ведь «Русские своих не бросают!». Конечно, печально, что наш народ, который так долго оставался безучастным ко всему на свете, а главное — к судьбе своей собственной страны, в итоге мобилизовался против соседнего родственного народа. Понятно дело: СМИ постарались, особенно телевидение.

Однако не всё так просто. Советское телевидение стращало жителей СССР диким Западом. Но эти жители, чем дальше, тем меньше, верили в то, что им повезло родиться и вырасти в Советском Союзе, наоборот, они мифологизировали Запад. Советский обыватель хотел ходить в джинсах, носить приличные ботинки и сапоги, за которыми не надо давиться в очереди.

Помню, со случайным попутчиком я оказался проездом в Западном Берлине, когда только рухнула стена — так этот мужчина лет 40-ка в себя не мог прийти, глядя на тамошние витрины.«Какое изобилие...» — шептал он. Наоборот, поздняя советская пропаганда вызывала лишь раздражение. Она казалась лицемерной, фальшивой. Никто не хотел верить в то, человек может убить себя и всю свою семью, включая детей, лишь потому, что он, приобретя всё своё благополучие в кредит, остался без работы. Сейчас-то мы, пожив при капитализме, знаем, что это — весьма распространённое явление. Но «совки последнего поколения» считали, что все эти истории — «коммунистический агитпроп».

Конечно, между тогдашней пропагандой и нынешней существует большая разница. Технологии изменились, а люди ещё более поглупели, и их головы довольно просто заполнить пенящейся жижей лжи. И всё же... Я знаю университетских профессоров, интеллигентных думающих людей, которые всерьёз воспринимают проект «Новороссия». Значит, дело не только в обработке мозгов телеэфиром. Телевизор — он убеждает тех, кто не способен к аналитической мыслительной работе. А профессора всё же на то и профессора, чтобы мыслить. Но что-то их заставляет сливаться с простым людом в общем антиукраинском порыве. Что? Жажда идеологии, которая объединяет нацию.

В позднем СССР уже почти никто не верил в коммунистические догмы потому, что они больше не поднимали дух, не заряжали энергией, за ними не маячили новые перспективы. Советские люди стали утрачивать веру в коммунизм после того, как Никита Хрущёв пообещал его построить к 1980 году. Великая цель не умещается в какие-либо сроки и рамки. «Никакой строй не нужен, если в нём не осуществляется великая грёза», — утверждал Эрнст Юнгер.

С начала 90-х годов, после крушения СССР, лишившегося «великой грёзы», в интеллигентских и политических кругах России то и дело заговаривали о «необходимости разработки национальной идеи». При всём своём скептическом отношении к умническим посиделкам за круглым столом я раза два или три участвовал в конференциях, где обсуждали, какой должна быть русская национальная идея. Одни (как правило — бывшие члены КПСС) говорили — православие, другие — права человека, третьи предавались ностальгическим мечтам о возрождении СССР. Но все эти разговоры — всё равно что запуск бумажного самолётика в космос. Помечтали и разошлись.

В 2008-м власть предложила нашим гражданам простое решение: национальная идея — это Путин Владимир Владимирович. Нашёлся даже один чеченский мудрец с философским образованием, который доказывал, что Путин — это наше всё, с помощью гегелевской триады: тезис, антитезис, синтез. Но это предложение — слишком топорное даже для русского народа, издавна заражённого наивным монархизмом.

И вот появился проект «Новороссия». Его создатели сумели вплести в него всё, о чём мечтал русский обыватель в последние годы. Миф о социальной справедливости, миф о возрождении империи, миф о русском богатыре, а также миф о «большом брате», который приходит на помощь «братьям нашим меньшим».

По улицам Петербурга сейчас ходит много мужчин разного возраста в камуфляже и армейской одежде. У многих в петлицах георгиевская лента. Отчего это? Оттого, что наши мужчины страдают от дефицита мужественности. Что им предлагает наше общество? Быть мелочёвкой в стае офисного планктона, заниматься продажами и перепродажами или спиваться где-нибудь в глубинке под «русский шансон».

И вот в суровом шахтёрском крае появились ополченцы — парни, увешанные оружием, в папахах, с бородами или с усиками белогвардейского офицера. И нашим мужчинам не терпится встать в один строй с этими персонажами, пусть образно. Шоу называется «почувствуй себя героем». Репортажи из Донбасса, все эти видеосводки о «героическом сопротивлении Донбасса бандеровским фашистам» стали для нашего обывателя реалити-шоу, в котором он тоже вроде как участвует. Как тут не наденешь камуфляжные штаны перед воскресным походом с женой в гипер-маркет!

Но главное — идея. «Ситуация с Украиной и Крымом в частности ярко иллюстрирует то, как люди в России на самом деле жаждут идеологии, как им хочется покричать, проявить свой патриотизм. Несмотря на то что есть оппозиция, в своей массе народ решил, что Россия наконец пошла вперед, встает с колен. „Мы отвоевали Крым без единого выстрела“, Путина вознеся на небеса...», — верно заметил художник Михаил Шемякин.

Идея «новой России» вытесняет в массовом русском сознании мрачные мысли о России старой с её разбитыми дорогами, нищими, ипотеками, кредитами, деревенскими средневековыми нужниками и пьяными пятничными вечерами.

Вот написал это и понимаю, что люди, читая про нужники и разбитые дороги, будут кривиться, называя меня, по нынешней моде, спущенной сверху, русофобом и национал-предателем. Если бы я ёрничал по поводу того, что мои соотечественники в начале 21 века справляют свои естественные надобности так же, как их прапрапрадеды и прапрапрабабки, крепостные крестьяне, меня можно было бы назвать русофобом. Но я не ёрничаю, я переживаю. И мне непонятно, какая сила заставляет людей мириться с этим? Ведь это не только вопрос не о комфорте, но и о человеческом достоинстве. Стоит отъехать от большого города километров на десять и появляются эти жуткие отхожие места. Как при матушке-Екатерине, при которой и появился термин «Новороссия».

Раньше мы запускали спутники и людей в космос, создавали новые производства и вооружения. Перед нами брезжила великая грёза. И для того чтобы совершить прорыв в будущее, можно было пожертвовать удобствами жизни. И всё же советское государство протягивало газопроводы, подводило канализации и водопроводы. Но сейчас, живя при олигархическом режиме, чего ради отказывать себе в обыкновенном комфорте? Да даже не в комфорте, а в элементарной гигиене. Мне лично больно, что я родился и живу в стране, где люди всё ещё «ходят в ведро».

Конечно, дело не в одних нужниках. В сёлах нет газа — их обитатели всё ещё жарят и парят на печках. Ямы на дорогах — обычное для нас явление. Никто на них даже внимания не обращает. Россия — единственная страна в мире, где существует ГОСТ на дорожные ямы. Наши поезда, наши электрички — это какие-то проводники в ад. Зато глава РЖД построил себе дворец с двумя хранилищами: одно для икон, а другое — для шуб.

Казалось бы, вот она национальная идея — возрождение Родины, превращение её в современное государство. Но нет. Идея модернизации не задела душевные струны народа. А власти, которые кинули её массам после первой рокировки в Кремле, не стали особо настаивать. Ведь если граждане всерьёз захотят модернизировать государство и производство, они перво-наперво осознают, что главный враг модернизации — чиновничье-олигархическая власть. И тогда жди революции.

Зато идея «Новороссии» для Кремля безопасна. Находится «Новороссия» на территории другого государства, куда путинский режим с радостью отправил весь «горючий элемент» реальной России — пассионариев и авантюристов (среди них, правда, нет ни одной заметной фигуры той партии, которая все эти годы доказывала, что главная её цель — защита русских в ближнем зарубежье). А «диванные войска», не щадя времени и эмоций, обличают украинских олигархов, не обращая внимания на российские списки «Forbes».

У меня нет чёткого ответа на вопрос, почему наши люди так рьяно переживают за «Новороссию» и так безучастны к тому, что происходит в своей стране. Но я начинаю догадываться. Причина — трусость. Тотальная трусость населения РФ. Можно вырядиться в морского котика, всю грудь украсить бантами из георгиевских лент, обвязать себя полностью этими лентами, но от этого ты не станешь смельчаком.

Те, кто хотел не словом, а делом бороться за «Новороссию», подались в «казаки» и волонтёры — все эти бабаи, гиркины и прочие реконструкторы. Они раздувают на Украине контрреволюционный мятеж, платя за свои фантазии чужими жизнями. А те, кто остался, ничем не рискуют.

Им нужна была идея? Они её получили. Ратовать за справедливость в чужом государстве, сидя дома перед монитором или даже на организованном властью митинге — дело совершенно безопасное. То ли дело бороться со своими властями. С работы погонят, а то и по башке дадут, а потом «закроют». Обличать «бандеровский фашизм», не выезжая из РФ, тоже довольно просто. То ли дело заступиться за избиваемого в подворотне дворника из Средней Азии — самого на нож посадят. Да и не любит наш обыватель «черножопых». Чего их защищать? Понаехали!

Вот такая вот идея «Новороссии» — героический мундир для трусов и обывателей. Власть всё ещё боится «русского Майдана»? Напрасно. Для Майдана нужен другой народ.

Дмитрий ЖВАНИЯ